Династия от баса до контральто

14 августа 2016

Мужские басы и женские контральто традиционно считаются главными «бриллиантами» певческой сокровищницы русского народа. И замечательно, что с течением времени Россия не оскудевает этими талантами. Бывает и так, что в одной семье они расцветают пышным цветом в разных поколениях, как, например, в певческой династии Саковых-Гарькушовых. Об этом нам рассказала прима нижегородской оперы Татьяна Гарькушова, обладающая непревзойденным контральто, отец которой Юрий Саков – в прошлом всероссийски известный бас, солист Большого театра.

На подступах к вершинам

– В детстве я хотела быть врачом и ни о каком пении совершенно не помышляла, – рассказывает Татьяна Гарькушова. – Но родители, оперные певцы, отдали меня в музыкальную школу. В процессе учебы желание стать врачом куда-то улетучилось, и я, как по накатанной, поступила в музыкальное училище. Потом было первое консерваторское образование – и опять никаких мыслей о пении. Я закончила с отличием фортепианный факультет Нижегородской консерватории у профессора Галины Козловой, великолепного музыканта и чуткого человека, и осознавала себя по преимуществу пианисткой. Хотя всегда с любопытством присутствовала на вокальных кафедрах и ярмарках певцов, сравнивая голоса и неосознанно усваивая все технические приемы.

Постепенно у Татьяны окрепло непреодолимое желание петь, и в 1992 году она поступила на вокальный факультет консерватории в класс профессора Андрея Седова, который закончила в 1997-м с отличием. После консерватории была небольшая пауза – Татьяна погрузилась в семейную жизнь: вышла замуж, родила дочь – и на два года забыла о карьере. Более того, окончив консерваторию как камерная певица, она никогда не думала, что у нее будет оперный голос. Пыталась что-то басить, а после рождения дочки пришла к профессору консерватории Владимиру Васильеву (которому сейчас бесконечно благодарна) и попросила ее послушать. Прослушав, он сказал: «Срочно заниматься!» – и за два месяца подготовил ее в театр.

Худсовет Нижегородского оперного театра вынес вердикт: «Настоящая оперная певица» – и Татьяну Гарькушову зачислили в труппу 20 сентября 2000 года. Небольшие роли Ольги в опере «Евгений Онегин» Чайковского и гувернантки в «Пиковой даме» до сих пор вызывают у нее легкое волнение – это был ее первый выход на оперную сцену. В октябре 2001 года она заняла первое место на III Всероссийском конкурсе исполнителей романсов во Владимире, председатель комиссии которого Артур Эйзен с восторгом отметил ее «великолепное по тембру и наполнению контральто», а также «высокое исполнительское мастерство и обаяние».

Восемь лет в тембре контральто

Далее была постановка «Реквиема» в нижегородской опере под руководством Евгения Шейко, приуроченная к 200-летию Верди. Для Татьяны это было серьезным испытанием, поскольку вокалисты всего мира обычно берутся за это труднейшее произведение в конце карьеры: при его масштабности, одновременно оперности и камерности невероятно трудно добиться чистой интонации, идеального слияния голосов. А через несколько лет нижегородская публика услышала Татьяну на авторском вечере Родиона Щедрина в Нижегородской филармонии.

– Участие в этом вечере оказалось сюрпризом и для меня, и для маэстро, – вспоминает оперная прима. – Это был незабываемый концерт. Мне было очень приятно, что для участия в нем из всех нижегородских вокалистов дирижер филармонического оркестра Александр Скульский выбрал именно меня. И, поскольку я накануне заболела и не смогла заранее представиться Щедрину, Скульский сказал: «Ладно, лечись, пусть для Щедрина это будет сюрпризом». Я долго буду помнить восторг композитора, который целовал мне руки после концерта и хвалил мой голос своей супруге Майе Плисецкой.

Постановка мюзикла «Моя прекрасная леди» стала очередным, пусть и маленьким, триумфом Татьяны Гарькушовой (ее миссис Пирс была второстепенным персонажем). Публику поразил ее комический дар и неожиданно широкое амплуа. В январе 2006 года съемочная группа телеканала «Культура» записала оперу Мусоргского «Борис Годунов» в постановке Нижегородского оперного театра, и москвичи подарили два букета белых роз «наиболее понравившимся актерам»: Владимиру Ермакову – Борису и Татьяне Гаькушовой – царевичу Федору. Дальше была партия Вани в опере «Иван Сусанин» Глинки, поставленной по заказу нижегородского губернатора Валерия Шанцева, затем две разноплановые роли – Полины и Графини – в «Пиковой даме» Чайковского. А главным триумфом стало исполнение роли Кармен в одноименной опере Бизе – сложная и масштабная партия (героиня все четыре действия находится на сцене), тесситурная (задействован весь диапазон голоса) и эмоционально разносторонняя. По масштабности с ней можно сравнить Амнерикс из «Аиды» Верди, которую Татьяна Гарькушова исполнила через два года после Кармен.

Контральто от баса недалеко…

Низкий голос, высокий рост, стать у Татьяны Гарькушовой от отца Юрия Сакова. Она очень похожа на одну из его теток, тоже высокую, с низким голосом. В их роду намешано много различных кровей. Бабушка Юрия Сакова происходила из рода Сперанских, одна из его прабабушек была фрейлиной российской императрицы. Другая бабушка по отцовской линии – из рода адмирала Макарова, чью фамилию она и носила. И по отцу, и по матери у Татьяны много предков – священников и дьяконов из городов Нижегородской области Ворсмы и Выксы. Ее супруг тоже из духовного сословия: многие годы он, выпускник консерватории, служит дьяконом в нижегородских храмах.

– Видимо, по той причине, что многие из моих предков имели хорошие вокальные данные, Бог дал сильный голос и мне, и моему отцу, – считает певица. – Я долгие годы советовалась с ним по каждой партии, по каждому образу, он принимал активное участие в моей творческой жизни. Вообще, я папина дочка. Голос, конечно, – это Божий дар, но я не состоялась бы как артистка, не будь той творческой атмосферы, которая окружала меня с детства, тех великолепных людей, которые бывали у нас дома, – певцов и режиссеров. Уходя на работу, отец всегда оставлял мне записки: «Занимайся музыкой, это твой кусок хлеба с маслом». Я как-то спросила его: «А с колбасой?» Он ответил: «Вряд ли, скорее с маслом» – в те далекие годы колбаса была для нас деликатесом. Отец, закончивший Московскую консерваторию, работал с большой самоотдачей. Его учителем был Максим Михайлов, солист Большого театра, народный артист СССР.

В 60-е годы ХХ века Юрия Сакова хорошо знали в музыкальных кругах, он был в разное время солистом Большого театра, Новосибирского и Саратовского. Такие величины, как Козловский и Лемешев, восхищались его успехами и давали ему творческие советы. Многие поклонники его таланта имели записи произведений в его исполнении. И однажды такая запись оказалась у ныне покойного архиепископа Нижегородского и Арзамасского Николая. Послушав ее, он пригласил Юрия Николаевича в гости и в конце беседы предложил стать его протодиаконом. Тот был очень польщен этим предложением, но вынужден был отказаться из-за возраста. Когда-то он был старостой в соборе районного городка Горбатова, также пел в Ворсме на клиросе в храме, но сейчас ему далеко за 80 лет, и здоровье уже многого не позволяет. Однако до недавнего времени он с завидной регулярностью писал песни, исполняя их на различных концертных площадках и иногда аккомпанируя себе на баяне. Количество песен перевалило за 600.

У матери Татьяны, Людмилы Васильевой, долгие годы певшей в хоре Нижегородского оперного театра, в роду было много церковнослужителей. Ее деда-священника в годы репрессий забрал «черный воронок», и бабушка в 42 года осталась с 6 детьми вдовой. Но его не расстреляли, он умер в тюрьме через 3 месяца от пыток и от горя. Его очень любили прихожане, которые окружили здание тюрьмы, требуя выдать тело своего батюшки. Под их напором руководство тюрьмы не устояло, и священника похоронили рядом с храмом, где он служил. Его супруга была человеком старой закалки: в 96 лет она сама стирала, обладала невероятной духовной стойкостью и до последних дней была очень чистоплотной.

– Нашу музыкальную династию может продолжить дочка Даша, которая сейчас закончила гимназию. Она видит, как я занимаюсь, и стремится подражать мне. Я прививаю ей привычку работать, терпение, умение слушать и слышать себя, знать, чего ты хочешь. Пока она хочет стать всем: и певицей, и музыкантом, и дай Бог, чтобы это желание у нее не иссякло. Голосочек у нее очень хороший – богатое наследство от папы и мамы, бабушки и дедушки.

Опера – любовь и жизнь

Чтобы исполнять сложные партии и хорошо звучать, певец должен заботиться о качестве своей жизни – физической и духовной. Необходимо регулярно, без излишеств, питаться белковой пищей 3 раза в день. За 2 часа до спектакля нужно поесть – предпочтительно мясо курицы, поскольку рыба не дает эффекта сытости. После спектакля лучше принять легкую пищу, хотя аппетит у артиста в это время волчий. При этом острое, соленое, алкоголь из употребления исключаются. Певец должен чувствовать резонирование во всем организме, отвечать всем его вибрациям. Шаляпин говорил, что во время пения у него дрожали пятки. Вес у певца должен быть стабильным, ведь на качество голоса влияет каждый килограмм. Голос должен быть сытым и полнокровным: чуть похудеешь – и мышцы его не держат. Рекомендуется плотно обедать с мясом, овощами и горячим, спать 9 часов в день – тогда голос отдыхает. Но сам по себе он полностью восстанавливается через 48 часов.

– Когда в детстве я хотела быть врачом, мне казалось, что главное – делать людям добро, – говорит Татьяна Гарькушова. – А сейчас я несу добро своим пением. Физики подметили, что консонанс (благозвучие, согласие, лад) прекрасных классических опер очень благотворно действует на здоровье – душевное, духовное и телесное. Красота голоса, тембра, та мысль, с которой ты поешь, максимально положительно влияют на человека. И мне кажется, что именно опера производит самое сильное воздействие. Это высокое синтетическое искусство: потрясающая музыка, наложенная на великолепные тексты классических авторов. Конечно, публика бывает разная – от очень благожелательных меломанов, которые ходят на все спектакли и всех нас знают по именам, до совершенно не управляемых школьников. Но я с детства помню слова моего отца о том, что, когда человек искренен на сцене, замирает любая публика. Самоотдача, самопожертвование потрясающе стопроцентно действуют, это не пустые слова. И суть даже не в признании, а в осознании того, правильно ли ты делаешь свое дело. Если люди плакали в зале – это дорогого стоит. Если у людей затронуты чувства, значит, душа их утончается. Значит, бередим ее, чтобы она была не такая окаменелая и черствая.

Светлана Высоцкая