Скрипач и дирижер Сергей Крылов

19 июня 2016

«Я РУССКИЙ МУЗЫКАНТ, НО С ЕВРОПЕЙСКИМ УКЛОНОМ»

17 июня состоялось закрытие XIV Международного фестиваля искусств им. А.Сахарова, проходившего в Нижегородской филармонии им. М.Ростроповича с 30 мая. Двухнедельный праздник музыки и творчества завершился выступлением ярких, всемирно известных музыкантов – Юрия Башмета с камерным оркестром «Солисты Москвы» и скрипача Сергея Крылова. В первом отделении концерта они исполнили «Времена года» Антонио Вивальди. Об особенностях этого исполнения – на четырех разных скрипках, из которых три авторства Антонио Страдивари, – и сюрпризах, которые Сергей Крылов приготовил нижегородской публике, музыкант рассказал перед концертом нижегородским журналистам.

– Сегодня у нас очень неординарный концерт. Кроме того, что участвуют Юрий Абрамович Башмет и «Солисты Москвы», замечательный, именитый, прекрасный камерный оркестр, сегодня в концерте прозвучит произведение «Времена года» Вивальди, которое будет исполняться на четырех разных инструментах. Три из них – это скрипки Антонио Страдивари, а одна – скрипка, сделанная моим отцом в 1994 году в городе Кремона. Как известно, мой отец Александр Крылов был и скрипачом, и скрипичным мастером, которого многие считают выдающимся. И для меня сегодняшний концерт – это грандиозное событие, потому что, если бы мой отец был жив, он бы очень оценил то, что его инструмент будет звучать рядом с такими великими и именитыми инструментами, как скрипки Антонио Страдивари, к тому же из государственной коллекции (при музее Глинки). Эту скрипку мой отец делал к моему дню рожденья, и я собственными глазами видел кусок дерева, из которого она делалась. Я присутствовал практически при всех фазах ее конструирования, и помню, как отец лакировал ее, как мы ее обыгрывали вместе. Конечно же, сегодняшний концерт – это неимоверный тест для современного инструмента, который должен выдержать этот экзамен. И еще я хотел бы добавить, что сегодня во время концерта среди слушателей будет разыграна лотерея: им раздадут небольшие анкеты, и они должны будут отгадать, какой из четырех инструментов – современный, сделанный моим отцом. И первые четыре человека, которые отгадают это, получат в подарок диск с записью моих выступлений. Я очень рад, что мы сумели организовать такой концерт-событие именно здесь, на Сахаровском фестивале в Нижнем Новгороде. Скажу как скрипач, что это очень сложно исполнять. Дело в том, что если скрипачу перед концертом дать для исполнения инструмент, который не является его, на котором он не играет постоянно, к этому очень непросто привыкнуть. А когда их четыре, то это становится практически невыполнимой задачей, но я буду очень стараться, чтобы эту задачу сегодня довести до конца.

– Вы не первый раз приезжаете в наш город. С каким произведением он у вас ассоциируется?

– Я бы сказал, что, наверное, с темой «Весны» Вивальди, точнее – с чем-то средним между «Весной» и «Летом».

– После смерти великого дирижера Саулюса Сондецкиса вы приняли как главный дирижер его знаменитый во всем мире Литовский камерный оркестр, что маэстро одобрял еще при жизни. В каком состоянии сейчас находится оркестр?

– Оркестр поживает замечательно. Я только что приехал из Вильнюса, и буквально на прошлой неделе вышел компакт-диск на знаменитой фирме «Дойч граммофон» как раз с «Временами года» Вивальди, который и будет подарен выигравшим нашу сегодняшнюю лотерею. Оркестр находится в замечательной форме – я имею в виду активную концертную деятельность не только в Литве, но и за рубежом. Я очень доволен нашим сотрудничеством с литовскими музыкантами.

– Вы давно живете в Италии. Приходится ли вам участвовать в благотворительных и просветительских проектах с юными музыкантами, помогая их профессиональному становлению, как, например, это делает Юрий Башмет?

– В таких проектах, как Юрий Абрамович, я не участвую. Но мы с моей мамой, пианисткой Людмилой Крыловой, много лет назад создали музыкальную ассоциацию «Градус ад Парнассум», которая организовала за время своего существования более 300 концертов для одаренных итальянских детей. Эта ассоциация находится в Кремоне, где мы давно проживаем, и в ее рамках моя мама ведет активную педагогическую деятельность. Я же являюсь вице-президентом этой ассоциации. Ее работа частично финансируется частными фондами, частично – Итальянским государством.

– Если сравнить количество талантливых детей в России и Италии…

– На душу населения? Знаете, мне трудно сказать. Я знаю, что в России существует очень много талантов, совершенно неповторимых, и так же в Италии. Я считаю, что итальянцы – очень талантливые люди, они очень любят петь, у них у всех музыкальный слух. А талантливые дети – это очень большое наследие как в Италии, так и в России.

– Вы фактически полжизни живете в Италии. Кто вы – русский или итальянец?

– Прожив более четверти века в Кремоне, я чувствую себя все-таки русским. Я учился в Центральной музыкальной школе в Москве, уехал с родителями в Италию в 1989 году. Уехали мы, потому что отец тяжело заболел и наши друзья из Кремоны пригласили его для лечения в Италию. Мы прожили там полгода, и вдруг распался Советский Союз, затем рухнула Берлинская стена, и наша прошлая жизнь оказалась недоступной для нас. К тому же из-за лечения мы просрочили визы, и вернуться в страну, из которой мы уезжали и которая перестала существовать, оказалось совершенно невозможно. В это же время я победил в Италии в конкурсе скрипачей и в качестве награды получил грант на полугодовое выступление в лучших концертных залах Европы. Это стало для нашей семьи своеобразной пропиской в европейское музыкальное пространство и хорошим подспорьем для жизни. Так мы, вынужденно, стали европейцами. И хотя к жизни в Италии я привык, чувствую себя все же русским. В частности, русским музыкантом, но с европейским уклоном. Который, в частности, выражается во внимательном подходе к оригиналу музыкального текста, то есть к уртексту. Правда сейчас в России многие музыканты начали серьезно относиться к написанному – играть по уртексту, отталкиваться от того, что написал композитор…

– Как произошло ваше возвращение на Родину?

– Знаете, поначалу я не думал, что останусь в Европе так надолго. Потом, когда моя карьера начала складываться успешно, я пытался представить себе, как же произойдет встреча с Россией. Мне не хотелось, чтобы это было как-то случайно, неподготовленно, спонтанно, – для меня Россия, ее культура, ее люди, в частности музыканты, до сих пор важны. Но получилось так, что я почти полжизни провел за пределами России и первый раз приехал сюда только после 18-летнего перерыва. Это получилось как полет на машине времени: страна стала совершенно другой, люди изменились, многое в российской жизни сегодня напоминает европейские реалии. Конечно, я привык к европейской жизни. Знаете, жить в Италии – это очень красиво, это как пить шампанское. Вокруг тебя такая красота и праздник практически каждый день, ведь в этой стране находится 50 процентов всех мировых памятников истории и культуры. Но я до сих пор помню, как в раннем детстве приезжал с мамой в Московскую консерваторию заниматься на скрипке, зимой – в валенках, как видел в коридорах этого храма музыки великих Рихтера, Шнитке, Когана, и для меня эти воспоминания имеют огромную ценность.

– Вы воспитанник и наследник лучших традиций русской советской скрипичной школы. Что вы скажете о ее состоянии сегодня?

– Я бы сказал, что русская советская школа идет даже не от Советского Союза, а от дореволюционной России. На сегодняшний день она известна в мире благодаря многочисленным талантливым, нередко гениальным представителям. Все эти люди – педагоги, музыканты – в России и за рубежом продолжают делать свое дело, воспитывают не только русских музыкантов, но и западных. В последние годы, например, появилась плеяда очень талантливых немецких скрипачей. Многие задаются вопросом: откуда? Но это неудивительно: Германия в начале 90-х годов ХХ века, когда распался Советский Союз и случился жуткий кризис в нашей культуре, пригласила на работу 300 советских педагогов, обеспечив им высокий заработок и хорошие условия жизни. И сейчас, 20 лет спустя, мы видим плоды их деятельности. Сегодня очень многие молодые люди со всего мира едут учиться в Германию, где преподают лучшие советские педагоги. В этом я вижу важный позитив: советский инструментализм соединился с европейской музыкальной культурой. В Советском Союзе, например, единицы знали, что такое уртекст и тем более видели его в глаза, а без него невозможна адекватная интерпретация музыкального произведения (об этом я говорил вначале). Но без него невозможно понять первоначальный замысел композитора, ведь это наиболее точное его отражение во всех деталях – особенно в области темпов и фразировки. В Европе традиции подготовки уртекстового издания имеют вековой опыт: специалисты обращаются к авторской рукописи нотного текста, а также к иным источникам, максимально близким к композитору (записям его ассистентов, печатным нотным изданиям с пометами автора и т. д.).

– Вы были в плотном творческом контакте с Мстиславом Ростроповичем. Расскажите о вашем общении с этим неординарным человеком.

– Мне очень посчастливилось, что я общался с Ростроповичем в последние пять лет его жизни. Мы познакомились почти случайно: в начале 2000-тысячных годов Мстислав Леопольдович получил почетное гражданство Кремоны. По этому поводу власти города устроили торжественный вечер, и меня пригласили играть в честь маэстро на скрипке Страдивари. Видимо, моя игра его не оставила равнодушным, вскоре после этого выступления Мстислав Леопольдович позвонил мне и предложил выступать вместе. С этого началась наша большая дружба и совместные концерты. И скажу, что опыт общения с этим неординарным человеком изменил меня как музыканта в лучшую сторону. Сегодня мне его часто не хватает, его звонков и концертов с ним. Считаю, что мне удивительно повезло, мне представился редкий шанс работать с таким профессионалом, таким одаренным человеком. Ведь, согласитесь, не каждому так везет, а мне повезло: я просто счастлив. Часто вспоминаю дорогие для меня минуты жизни, когда он дирижировал оркестром, а я играл на скрипке. Вообще, он дал мне много уроков как музыкант. Помню, однажды я приехал к нему в Париж и попросил: «Слава, сделайте мне один подарок – послушайте мой 1-й концерт Шостаковича». Он выслушал от начала до конца и сказал мне: «Понимаешь, ты должен создавать сказочки, истории, видеть своими глазами то, что делаешь в музыке. Самое главное для музыканта – создать эту сказку, но не участвовать в ней, а наблюдать со стороны. Но, к сожалению, когда ты это начинаешь понимать, оказывается, уже слишком поздно». Это были последние слова Ростроповича, сказанные мне.

Светлана Высоцкая